Грустно, больно, одиноко…
Не любил!
Глупо, холодно, жестоко
Жизнь разбил…

Страшно, жутко, непонятно –
Как же так?
Знаешь, очень неприятно
Плыть во мрак.

Очень, знаешь ли, обидно,
Что ушел.
Что прощальных слов ты, видно,
Не нашел.

Серый дождь на улице и теплое сияние золота за дверьми. Сколько он не исколесил стран, во скольких казино и игорных домах не играл, его всегда поражала эта внезапная и резкая перемена. Стоит пересечь невидимую границу, переступить за порог, оставив позади охрану и швейцара, как оказываешься в совершенно ином мире. Про себя он всегда называл двери казино порталом в другое измерение, а владельцы богато украшали их, словно следуя его мыслям и фантазиям. Так было и сегодня. Мокрое, блестящие такси доставило его к входу в «Казино Судьбы». По крайней мере, так гласила вывеска, красочная и яркая. По тротуару до козырька над входом нужно было пройти всего метра два. Однако сильный дождь, что лил с утра, заставил его преодолеть это расстояние бегом, оставил на дорогом смокинге блестящие капли, прижал к голове пышную гриву чёрных волос.
Швейцар и охрана позади. Для них он ещё один обычный обыватель, что проигрывает кровные. В каком-то смысле это так и есть.

Вестибюль встретил его тихим гулом, отдалённым пением и звонкими искрами света.

— Оставите плащ, сэр?
— Но я же без него!
— Простите, теперь прямо, в кассу.

Назойливый гардеробщик позади, впереди ещё одна преграда — недоверчивый кассир.

Ее дом — большая гримерка, а театром является жизнь. Она играет Офелию, Джульетту и Кармен – все сразу.

Юная и прекрасная, она проснулась, блаженно тая в нежности белого шелка и махры; сладко, по-кошачьи мягко подтянулась, наблюдая, как по животику, бедрам и округлой груди скользит солнечный свет. Девушка повернулась на бок, ожидая увидеть его… С благоговением, словно святое изваяние, с безграничной любовью она погладила бы его по спинке и плечам, чуть коснулась бы губами где-то в области шеи, потом провела кончиком языка дорожку к ушку и ласково шепнула… Слова были готовы сорваться с пухлых губ, но… они не нужны пустоте… Она не нужна … никому… Еще несколько минут забытая богиня бездвижно лежала, свернувшись калачиком и вглядываясь в до боли знакомый угол … ни о чем не думала…

Готовьтесь. Ваш выход на большую сцену!..

Скрипит град зубами голодно,
Бадаева рдеют, редея склады,
И дымом весь устлан Обводный,
Горящего хлеба – не видно воды.

Что ж новой зарницей свободной,
Безбожников небо так рьяно разит,
Чей труд, исчезая бесплодно,
Накормит, треща, разгораясь, термит?

И вот, не видя всполохов знаменья,
Грядущего пустого бытия,
Потерянного снова поколенья,
В побоищах народного зверья,

Она пытливо смотрит в небо,
Ласкает ландышей цветы.
Она неистово красива,
Как гений чистой красоты.

Волос струятся кудри золотые,
А с плеч спадает белый снег фаты.
Она сегодня встанет из постели
И закружиться в вальсе новизны.

Она забудет все, что с нею было,
Отбросит мысли, суету сует,
Она отдастся новой жизни смело,
Где нет обмана, лжи, измены нет.

Невеста сядет перед зеркалом как птица.
Расправит плечи, и взглянет в глаза.
И пусть девичество уже не повториться,
Ей слаще имя новое – Жена.